Отряд:

Осинцев А. – руководитель
Левашев С.
Сокольников Д.
Базарова Е. – завхоз
Гизатуллина М.

В последних числах марта состоялся двухдневный выезд в пещеру Холодная, которая находится неподалеку от с. Большое Голоустное. В задачи выезда входили разбор завала в конце пещеры и поисковка в окрестностях.

***
..Добравшись до места ночевки и пообедав, мы оставили машину на льду Байкала и двинулись вверх по распадку. Было холодно, ветер гнал низкие тучи, время от времени закрывавшие лес на водоразделе, пробрасывал снежок.
Возле пещеры наш отряд разделился – Александр Владимирович, Сергей и Маша пошли разбирать завал, а мы с Димой - в поисковку.
Мы плетемся вверх по горе. По-прежнему ветрено, солнце то появляется, то пропадает, по распадкам ползет туман. Я никогда не видела зимой такого густого тумана.
Когда мы вышли на водораздел, то оказались выше низких облаков, и над головой посветлело. Остановившись на обрыве, мы полюбовались на падь внизу. Известняковые скалы были словно изъедены – типичный карстовый рельеф, подобное можно видеть на Кавказе.
Мы решили, что пройдем еще немного по гребню и повернем обратно. Пока что мы ничего не нашли, кроме щелей в скалах с явными выходами теплого воздуха. Если под ногами у нас и была пещерная система, то попасть в нее не представлялось возможным.
-..Ладно, давай назад. Ты иди понизу, а я пойду выше, - говорит Дима. Я киваю и начинаю спускаться по склону. Здесь северная сторона распадка, лежит глубокий мокрый снег, я проваливаюсь по колено.
Я шагаю и гадаю, как там дела в Холодной. Может быть, они уже раздолбили узость. Что там, за ней? Такой же меандр или объем?
Удивительная пещера – Холодная. Один коридор, никаких развилок, никаких отворотов, на дне окатанные камешки, глина, кости, явно принесенные рекой – но откуда, где начало? На входе – грот, по стене стекает вода, капает с потолка, зимой там были красивые ледяные сталагмиты. Летучих мышей в пещере было штук пять или шесть, они висели на стенах – маленькие, с темными бархатистыми спинками… До нынешнего выезда я была в Холодной только один раз.
..Ниже по склону замечаю какой-то провал. Он так велик, что я начинаю сомневаться, та ли это воронка, в которой охотник хранил мясо. Это в самом деле провал – метров восемь в глубину, широкий, с одной стороны стенки почти отвесны, внизу виден лед и какие-то темные дыры.
Я начинаю кружить в снегу по периметру воронки, ищу какой-нибудь путь вниз, но везде очень круто, вниз еще ладно бы, а как потом наверх… В конце концов решаю для начала показать находку Диме.
Приходит Дима, и находка его восхищает. Он долго ходит вокруг, снимает на камеру провал и окрестный пейзаж, кидает вниз снежки и уверяет, что внизу наверняка что-то есть.
-Хорошо бы там оказалась пещерка хотя бы метров в пять, - осторожно говорю я.
-Думаю, там намного больше, чем пять метров!..
Потом мы спускаемся, аккуратно скатываясь по наиболее пологому участку откоса. Дно воронки закрыто ледяной пробкой, в лед вмерзли камни и стволы упавших деревьев.
В трех местах лед протаял, мы кидаем камни в дыры и приходим в восторг – там, внизу, колодец метров пятнадцать! Это в самом деле пещера, мы нашли новую пещеру!
..Мы выбираемся наверх, стараясь двигаться еще более осторожно, чем на спуске, потому что по ледяной катушке можно легко угодить прямиком в этот колодец, находящийся под пробкой, и не перестаем обсуждать свою находку. Вернее, по большей части говорю я; Дима, хоть и рад, но в общем-то спокоен, моя лихорадка ему не передалась.
-..Да, вот ради таких минут стоило три года быть в «Арабике»!.. Слушай, а может, прямо сейчас сходим за веревкой и спустимся? Еще не очень поздно.
-Нет, это завтра. Ну, почему не взяли СРТ-набор?.. Предлагал же я ему: «Давайте хоть один возьмем»…
-Да ладно, и так сойдет, хорошо хоть веревка есть. Давай пока придумаем название…
Мы думаем всю обратную дорогу…
-Может, лучше назовем ее «Туманная»? Это будет означать, что, когда мы ее искали, был туман. Очень красивое название…
Диме не нравится, и мы, постояв на водоразделе и снова посмотрев на противоположный склон, идем дальше к Холодной.
..Разумеется, старшие товарищи не сразу поверили нам, долго смеялись. У них дела продвигались плохо. Меандр по прежнему продолжался узостью, и конца ей пока не предвиделось. Маша проползла пару метров, увидела поворот и все такое же заужение. Я даже не полезла смотреть, Холодная меня уже мало интересовала, хотелось поскорее спуститься в лагерь, переночевать, а завтра идти смотреть наш колодец.
В темноте мы пришли в лагерь, около полуночи легли спать. Сергей и я ночевали в машине, там оказалось столько свободного места, что можно было бы положить еще двух человек, из-за этого было холодно.

Под утро холод меня доконал, пришлось встать раньше всех. Жизнь наладилась только после того, как я развела костер с пламенем выше головы и сварила себе чая.
Над белым полем замерзшего Байкала медленно поднималось солнце, кругом было красиво, как в прошлом году в Забайкалье. Там была серебряная степь, и здесь тоже крупные кристаллы изморози висели на деревьях, на сухой траве, на транспортнике с продуктами.
После завтрака неожиданно выяснилось, что у нас все же есть СРТ-набор – его по-ошибке взяла Маша. Это была радостная новость, хотя за ночь я и успела вспомнить два схватывающих узла, способ использования двух карабинов вместо грудного зажима и возможности спуска по веревке без спусковых устройств.
Сборы, как обычно, затягивались. Александр Владимирович и Сергей были по-прежнему настроены скептически – а может, не хотели спугнуть удачу.
Мы пришли к пещере и первым делом повесили веревку для спуска в воронку. Сергей спустился и принялся переодеваться прямо в воронке. Провал всех впечатлил, нам с Димой наконец-то поверили, и теперь стоял вопрос: как делать навеску. Это решили просто – вырубили бревно подходящей длины, сбросили вниз и заклинили между стенкой и камнем над ледяной катушкой, ведущей в колодец. Одну веревку привязали к этому бревну, второй на всякий случай решили страховать.
Руководитель разрешает мне спуститься первой; Сергей завязывает узел на конце второй веревки и пристегивает к моему страховочному усу, я встегиваю решетку и по ледопаду начинаю скатываться вниз, Сергей выдает страховку.
Вряд ли стоит описывать чувства – тот, кто когда-то участвовал в первопрохождении, и так поймет… А главная мысль у меня была та же, что и вчера: «Ради таких минут стоило ждать три года!..».
Наверное, это и правда были самые счастливые минуты, которые выпали мне за все то время, которое я провела в нашем спелеоклубе. Удивляло меня то, что Дима не стал выражать желания пойти первым – я бы уступила, ведь мы вдвоем нашли эту воронку. Но он всегда говорил, что для него в клубе главное – хорошая компания, а не пещеры; при этом он – хороший спелеолог, знающий и умеющий больше, чем я. Он, конечно, незаурядный человек.
До дна колодца веревки не хватает. Я качаюсь метрах в трех над полом, нагруженная веревка лежит на ледопаде, который хрустальной стеной спускается до самого дна, с тихим звоном ломаются и падают мелкие тоненькие сосульки. За спиной у меня противоположная стенка из желтоватого выщербленного известняка, у подножья этой стены заметно необычное явление – лед странно вспучен и растрескан, словно под ним разорвалась бомба… Качнувшись, я заглядываю за ледопад – кажется, пещера продолжается дальше в горизонтальном направлении, и то, что подо мной – на самом деле ее дно.
Сверху окликают, спрашивают, я пересказываю все, что вижу, следует приказ: «Вылезай», и я поднимаюсь, поздно сообразив, что можно было попросить сбросить мне страховочную веревку, подвязать ее к основной и продолжить спуск… На этом мое первопрохождение закончилось, и началось первопрохождение Александра Владимировича.
Спустившись по связанным веревкам, он прошел за ледопад до конца пещеры. Она оказалась небольшой и была похожа на расселину, пересекшую склон. Пожалуй, по морфологии она была сходна с Холодной, только более разработана.
За ним в пещеру сошли мы все, кроме Димы.
..Обогнув хрустальную стену ледопада, мы с Машей идем по широкому меандру. Потолок высоко, и в нем светятся отверстия – те самые дыры, протаявшие в ледяной пробке на дне воронки. Сверху спускаются ледяные сталактиты, лед виден на стенах, на полу растут прозрачные колонны. Пол весь покрыт льдом, и на нем лежит тонкий слой вытаявшей золотистой пыли – остатков размытого известняка. Золотистый слой прерывается только в тех местах, где видны отпечатки сапог руководителя. Вот и конец пещеры. Метрах в двух над ледяным полом видно отверстие, Маша залезает туда и сообщает, что за узостью есть маленький объем, из него расходятся три щели, но они совсем узкие. Больше здесь, внизу, идти некуда…
Мы возвращаемся под ледопад и долго рассматриваем вспученный лед. Дима сверху спускает топор, и Сергей пытается прорубить эту пробку, но лед толстый. Потом, уже на поверхности, мы поразмыслили и пришли к выводу, что, скорее всего, там внизу что-то вроде каменной чаши, и замерзшая в ней вода вспучилась от недостатка объема, как вспучивается лед в бочке.
Мы выходим из пещеры. В стене воронки над ледяной пробкой виден еще один заход, Александр Владимирович пробирается туда и говорит, что там меандр, не похожий на то, что мы видели внизу – отдельная пещера… У нас мало времени, почти нет снаряжения, нет даже топонабора, и больше нам здесь делать нечего. Мы отправляемся в лагерь.
За обедом мы долго думали, как назвать пещеру. Была у меня мысль назвать ее «Геолог и буровик», товарищи сразу сократили это до просто «Геобур», Сергей переделал на «Бурогел» - смеху было много, а ничего толкового никто не предложил, кроме Маши, которая сказала было «Хрустальная», но ее никто не услышал. Только на обратном пути, уже на подъезде к городу, Александр Владимирович предложил «Хрустальный колодец». В конце концов сошлись на «Хрустальной».
По-моему, это хорошее название, потому что пещера очень красива. Огромный ледопад; покрытый золотым налетом ровный лед на дне; прозрачные натеки на стенах; громадные люстры-сталактиты, свисающие с потолка…
Жаль, конечно, если Хрустальная не пойдет дальше. Мне кажется, продолжение должно быть там, ниже, подо льдом. Скорее всего, там завал, который задерживает воду, и летом его, наверное, можно разобрать. Пещера находится почти на самом водоразделе, и потому потенциал по глубине у нее немаленький. Что-то должно быть, не может такой крупный колодец так сразу закончиться… Не хочется в это верить.

Базарова Е.